Один плохой день на работе
Знаете, бывают такие ПЛОХИЕ дни на работе. Не важно, работаете вы удаленно, в гибридном формате, проектным образом или в офисе — ТАКИЕ дни бывают у всех
Знаете, бывают такие ПЛОХИЕ дни на работе. Не важно, работаете вы удаленно, в гибридном формате, проектным образом или в офисе — ТАКИЕ дни бывают у всех. Что мы обычно считаем действительно ужасным времяпрепровождением на работе? Я бы сказала, опираясь на собственный опыт, это сочетание нескольких факторов:
спонтанно возникающих срочных задач, которые поступают от начальства или по проектам, в которых невозможно не участвовать в режиме «здесь и сейчас»;
необходимости исправлять чужие ошибки. Потому что вы ответственны за результат и «хочешь сделать это хорошо — сделай это сам». Или потому, что ответственные за устранение ошибок молчат, отнекиваются и откладывают решение проблемы так, что это становится опасным / невыносимым;
бесконечных переписок / созвонов по вопросам, которые действительно требуют согласований, но только эти согласования длятся и длятся, потому что кто-то не прочитал письмо, тупит и т.д.
Уверена, что все мы многократно обнаруживали себя после рабочего дня, который состоял из вот таких активностей. И, несложно предположить: в этот момент мы чувствуем, что занимаемся бессмыслицей, которую и работой-то назвать нельзя. Да, она может приносить деньги (хотя о чем мы, вы видели, какая инфляция на дворе?), но точно не приносит морального удовлетворения. Ведь оно — результат следующего переживания: я морален, поскольку занимаюсь общественно или индивидуально полезным делом.
С некоторых пор мы можем не просто молча и иногда страдая переживать это ощущение, но и говорить о нем открыто — благодаря изданию книги антрополога и анархиста Дэвида Грэбера «Бредовая работа». Книги, которая ополчается на «белых воротничков» и всякое разное руководство. Ну, и поделом. Но, замечу я, книги, которая бросается на креативные профессии и вообще любой менеджмент как попытку закабаления.
И вот тут самое время задуматься. Возможно, эта кабала — не только следствие принятых способов организации труда? Возможно, это эффект нашего безропотного подчинения правилам игры в труд? И настоящий анархизм — это не публикация книги о бредовой работы в одном из крупнейших американских издательств, а предложение пересмотра индивидуальных рабочих траекторий? Знаете, такой призыв — «stop it and just DO!».